Использование мотива символдрамы «Джунгли» в работе с подростком: кейс

Я подумала, что ей некому было оставить ребенка, поэтому попросила мальчика посидеть в соседнем помещении. Он неохотно встал и смотрел на меня с подозрением. Я дала ему бумагу и карандаши и попросила его не стесняться и порисовать, пока ждет, а потом, если захочет, подарить мне рисунок.

Когда мы остались наедине, женщина коротко представилась, а потом из нее хлынул поток слов, относящихся к сыну. Я выслушала и в конце сказала, что с детьми я не работаю, но с радостью порекомендую другого терапевта. Она расплакалась и настаивала, чтобы я попыталась.

Женщина описала сына следующим образом. Он второй из четырех детей в семье. Полгода назад стал очень молчаливым, «асоциальным», со слов матери. Стал плохо учиться, ест только когда отец его заставляет. У него нет друзей, хотя раньше они у него были. С сестрами общается специфически, а самого младшего брата очень любит. Целыми днями сидит в телефоне, играет в игры. Случаев физического или психологического насилия над ребенком не было, со слов матери. Последние семь дней мальчик ни с кем не разговаривает, начал говорить во сне. За это время в школу не ходил. Отец перед учителями оправдал его отсутствие в школе, поскольку мать с отцом боялись реакции учителей и вывода, что «ребенок, не дай Бог, сошел с ума».

Психологический тупик: что делать, если клиент молчит?

Я попросила мать пригласить мальчика в кабинет и спросила, не хотел бы он поговорить со мной о вещах, которые беспокоят его мать. Он сразу же сжал губы и крепче схватил подлокотники стула. Он молчал. Мать возмутилась и настаивала, чтобы он говорил. Я попросила ее выйти.

Мы остались вдвоем. Я повторила вопрос. Мальчик продолжил реагировать телом и головой отмахнул в знак несогласия. Я спросила, не хочет ли он прийти в другой раз, когда будет готов со мной поговорить. Он кивнул.
Я попросила мать вернуться, а мальчика попросила выйти. Потом я объяснила матери, что необходимо дождаться, чтобы мальчик сам захотел прийти на консультацию. Она неохотно согласилась.

Я вышла из кабинета, чтобы провести их к выходу и попрощаться с мальчиком. Он смотрел на меня холодным взглядом, вызывающе. Я сказала: «Тогда договорились, в среду в 17.00». Он сжал губы, но кивнул головой.

Так тебе и надо, тебя легко продавить, вечно «жалеешь» людей…», я злилась на себя. Скоро должен был прийти следующий клиент. Гнев и дискомфорт не проходили.

Среда наступила как-то слишком быстро. Мальчик пришел в сопровождении матери ровно в назначенное время. Я попросила мать подождать. Он взял стул и положил его в угол кабинета, не спрашивая разрешения. Я задала несколько стандартных вопросов. Он молчал. Я тоже замолчала. Под конец я сказала, что увидимся в среду на следующей неделе. Он коротко ответил: «В пятницу в пять».

Так мы молчали две недели подряд, два раза в неделю. Мать возмущалась, ведь «ничего не менялось», а я ей объясняла медленно и спокойно, что это процесс и что ей надо набраться терпения. Я даже сказала, что каждый четвертый сеанс будет для них бесплатным, лишь бы получить возможность распутать этот случай. Хотя интерес к тому, как дальше пойдет работа, становился все сильнее, во мне также нарастал гнев, и я чувствовала потребность взять его за плечи и встряхнуть изо всех сил. Гнев сменило чувство тоски, жалости, и даже вины, я начала задаваться вопросом, зачем я у нас обоих отнимаю 30 минут драгоценного времени. Эмоции меня затапливали. Нарастала тревога. Я злилась на мать, на мальчика, на себя. И как раз, когда я была готова сдаться, именно в этот период в рамках обучения методу символдрамы в АИПП мы прошли символдраматический мотив «Джунгли». Наше занятие в Зуме закончилось. Я выключила компьютер и тогда меня осенило.

Символдраматический мотив «Джунгли» в работе с клиентом

Я превращу рабочий кабинет в «джунгли». Буду импровизировать. Надеюсь, что он начнет говорить… Я отменила все ближайшие консультации. У меня есть время подготовиться до среды. Я пыталась себя ободрить, что у меня получится из кабинета сделать место, которое подтолкнет мальчика говорить.

В следующий раз я его встретила в новой обстановке, в кабинете, обставленном элементами, создающими впечатление джунглей. Он смутился. У меня колотилось сердце, губы сохли. «Ты недостаточно хорошо владеешь символдрамой…», «А что, если ты ошибешься?», «Он всего лишь ребенок…», «Брось это дело…» — я слышала голос внутреннего критика.

Я глубоко вдохнула, улыбнулась и предложила вместе лечь на пол. С потолка спускались «лианы», которые я сделала из бумаги и веревок, нас окружали настоящие зеленые растения, которые я арендовала в ближайшем питомнике, плюшевые и резиновые игрушки-животные, которые обычно обитают в джунглях. Увлажнитель воздуха выдавал особый аромат. Я знала, что так нельзя, но мне нужно было узнать, что скрывается за этой стеной молчания, что так сильно ранило его душу. Мы лежали, каждый в своей части джунглей, первые несколько минут в тишине, пока он с любопытством разглядывал кабинет. Потом я объяснила ему процедуру. Сначала он расслабится, ему покажется, как будто дремлет. Потом мы окажемся в той части джунглей, которую он выберет, и он сам решит каким именно обитателем джунглей хочет стать, что будет делать, с кем будет дружить. После этого мы немного порисуем и затем поговорим. К моему удивлению, он безоговорочно согласился.

Эмоциональный прорыв: работа с образом льва

Я села, а он продолжил лежать. Я провела с ним расслабление по Шульцу и потом по-тихоньку вводила его в выбранный образ. Он выбрал стать королем джунглей — львом. Я вела мотив так, как нас учили, пытаясь скрыть перед ним свой страх и проистекающую из него неуверенность. Мальчик заговорил. Он говорил красиво, внятно, даже с юмором. Когда мы завершили мотив и вернулись в реальность, я продолжала сидеть на полу, а он сел, приобняв колени и стал рыдать. Вулкан его души выбрасывал лаву эмоций. Я молчала, давая ему вылить все из себя.

В тот день наш сеанс продолжался 55 минут. Он попросил снова прийти в джунгли, поскольку «лев кое-что забыл». Чтобы сохранить сценографию, мне пришлось еще на неделю сдвинуть другие сеансы с клиентами.

Но это того стоило. Я узнала, что лев «забыл» — порвать «человека», незваного гостя, чье место вне этих сказочных джунглей. Вся агрессия, которую мальчик прятал, была на самом деле направлена на отца младшего брата. Он стал молчать, чтобы вызвать реакцию матери. Ему все время приходилось слушать, что «малыш молчит, когда всем доволен», когда мама его вовремя переодевает, хорошо кормит, и ему тоже захотелось снова быть маминым малышом, маминым единственным сыном. Отец младшего брата — второй муж матери, он не является биологическим отцом мальчика и его сестер. Он устрашал мальчика и угрожал выгнать его из дома, когда они оставались наедине, говорил, что никто его не найдет, если он посмеет навредить младшему брату. Мальчик несколько раз пытался снова добиться расположения и внимания матери, поскольку до появления на свет младшего брата он был маминым «единственным сыном». Однажды, пока малыш еще был в коляске, мальчик подменил брата на куклу, а брата унес в комнату сестры. Отчим тогда жестоко его избил. Мать была на стороне отчима. Позже мальчик понял, что мать равнодушна и не реагирует, когда отчим ночью заходит в комнату старшей сестры.

Результаты работы

Мать была ознакомлена с ситуацией, она призналась в происходящем и после этого семья была направлена к коллеге на системную семейную терапию. У меня нет информации, была ли подключена социальная служба и/или полиция.

Мальчик продолжает приходить в сопровождении дяди на 30-минутные сеансы, но уже не в кабинет-джунгли. Сейчас он «разгневанный» лев наяву, король своих джунглей, которыми он управляет на свое усмотрение, при этом стараясь соблюдать естественные законы, порядок и гармонию в отношениях с другими обитателями «джунглей». Мальчик чувствует себя намного лучше. Не проявляет знаки тревожности. Он научился называть чувства, распознавать и выразить основные эмоции. А также научился распознавать и контролировать гнев.

_ _ _ _ _

Работа с подростками, особенно с молчаливыми, требует не только профессиональных знаний, но и творческого подхода, который позволяет найти путь к эмоциям и внутреннему миру ребенка. Символдраматические мотивы помогают не только выявлять скрытые травмы и прорабатывать агрессию, но и укреплять связь с клиентом, возвращая ему способность выражать свои чувства.

Если вы хотите освоить символдраму и использовать ее техники в своей практике, приглашаем вас пройти курс обучения в нашей Академии. Вы научитесь работать с метафорами, использовать терапевтические мотивы и эффективно помогать клиентам справляться с самыми сложными запросами.

Ближайший курс профессиональной переподготовки

↓↓↓