Психоанализ и человечность

Автор: Догелите Аста Ионо

Психоаналитически ориентированный психолог, телесный терапевт, г. Калининград, Россия

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда.
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда…
Анна Ахматова
И человечность… (моя ремарка)

Допускаю, что, скорее всего, это мои нарциссические грезы, но мне очень нравится одна идея. Идея о том, что смысл развития биологического существа Homo sapiens — нарабатывать, развивать и осознавать какие-то качества и навыки, которые не типичны и не свойственны другим биологическим существам с более примитивными сознаниями… И «проклятие» человеческого сознания, освобожденного кем-то (?) когда-то (?) от инстинктивного поведения — это сильнейшая, непобедимая тяга к этому самому инстинктивному поведению. Наверное, поэтому человек — самое парадоксальное животное. Кажется, именно «контринтуитивное поведение» и сделало его человеком.

Человек — это животное,
которое сошло с ума.
К. Г. Юнг

Слушая лекции по психоанализу Ирины Александровны Зедгенизовой, я постоянно замечала свои негативные реакции — раздражение, возмущение, скуку, даже страх. Иногда мое сознание просто выключалось и минут на 10–15 я просто выпадала в сон. Моему Супер-Эго, любовно взращенному на прекрасных образцах литературы и искусства, на «идеальных», «правильных» моделях человеческого поведения, моей большой и сильной нарциссической части, убеждающей меня, что я существо высшего порядка, было практически невыносимо слушать о моем биологизме и неосознанной реактивности. Лекции постоянно напоминали моему сознанию о его автоматизме, запрограммированности. В буддизме эту запрограммированность называют «неведением» и связывают с изначальной «обусловленностью сознания», т.е. привязанностью сознания к примитивным автоматическим реакциям — влечению и отвращению. И все 3 месяца лекций по психоанализу я пыталась, в очередной раз, осознавать и принимать эту «обусловленность сознания».

Все это было бы смешно,
когда бы не было так грустно.
М. Лермонтов

И все 3 месяца лекций я с удивлением и даже некоторым недоверием слушала о том, как фантазерка и затейница — человеческая психика пытается замаскировать, скрыть от человеческого сознания его экзистенциальную беспомощность, тревогу и страх перед грандиозными и непреодолимыми силами — либидо, мортидо, принципом реальности… Какие замысловатые психологические защиты и стратегии выстраивает! Как пытается скрыть от человека живущее в нем животное: «Все способы защит, открытые анализом, служат единственной цели — помочь Я в его борьбе с инстинктивной жизнью» (Анна Фрейд). Зачем? Почему наш ум так увлекают эти игры с самим собой: необходимо осознать более примитивные, мешающие защиты, чтобы на их месте выстроить новые, более адаптивные. Чтобы потом отказаться и от них и выстроить новые…

Безопасность

Это удивительно, но фундамент человеческой психики — ощущение безопасности, дружественности окружающего мира. Это базовое отношение к миру — как к безопасной или как к опасной среде — закладывается в самые первые месяцы жизни младенца, почти полностью зависит от окружения и определяет не только эмоциональный фон дальнейшей жизни человека, но и генеральное направление, которое выберет психика — выживать или жить.

Все биологические существа передают своим детенышам навыки выживания. И только человеческий детеныш, при благоприятном окружении, имеет шанс сформировать навык осознанно управлять жизнью и творить. Выходит, что либидинозные вложения матери способны конкурировать с многовековым инстинктивным животным стремлением выживать?

А если ребенку изначально не повезло с благоприятным окружением, но его психика стремится к здоровой, творческой жизни, то, возможно, вся его дальнейшая жизнь становится тренировкой именно этого навыка — доверять миру, доверять жизни. Перефразируя известную фразу Сократа: «Будешь либо счастливым, либо философом».

Амбивалентность

Второй этап развития ребенка — принятие на чувственном уровне двойственности мира и собственной натуры. Интересное наблюдение: этот шаг к реальности связан не только с большей автономией, большими возможностями доставлять себе удовольствие, но и с развитием воображения и фантазии. Почему прежде, чем ребенок смирится, примет двойственность мира, «единство и борьбу противоположностей», его психика будет выстраивать иллюзии и фантазии, помогающие уйти от этой двойственности, сделать этот мир хорошим и удобным только для себя?

И опять очень важным становится пример взрослого. Если в 1,5–3 года родители смогут выдержать своего капризного, эгоистичного, иногда нервного и злого ребенка и продолжать любить его, то и он сможет справиться с амбивалентностью. А иначе — фоновое ощущение «неправильности» и бесконечная изнуряющая борьба с «несправедливым» миром.

«Выхожу один я на дорогу…»

Ох, этот Эдип! Стадия осознавания себя, первые пробы своей индивидуальности. Не зря она так тесно связана с бурным когнитивным развитием. Какое еще биологическое существо, зная и ощущая свою «малость», беспомощность и зависимость от взрослых, не только может, но и должно поставить под сомнение их авторитет, их опыт? И развернуться в сторону «большого» мира не только для того, чтобы найти в нем свое место, но и для того, чтобы, собственно, найти-сформировать себя. Как мне кажется, это драматический опыт отказа от безопасности и отказа от старых паттернов. Кто способен пройти этот уровень? Наверное, очень немногие.

Ну и зачем природе все эти сложности и парадоксы, если есть проверенные веками инстинктивные, автоматические способы жизни, которые прекрасно справлялись с генетическими приказами — выжить и размножиться?

В чем для природы ценность человека — выжить, размножиться и… что еще?