Музыкальная терапия в лечении комплексного ПТСР

Автор: Ковалева-Мусси Аксана

Зарегистрированный психотерапевт, сертифицированный музыкальный терапевт (МТА), г. Онтарио (Канада)

Клиентский случай

Патриция, 65-летняя слабовидящая, родившаяся альбиносом из семьи итальянских иммигрантов, живет одна более 20 лет. Родные находятся в нескольких часах езды. Несмотря на ограниченное зрение, она передвигается без помощи и даже ездит на общественном транспорте, чтобы поддержать любимую бейсбольную команду.

• В детстве пережила жестокое обращение: родители стыдились ее внешности, лишали игрушек и свободы.
• С десяти лет готовила для семьи, находя утешение в еде, что привело к ожирению, диабету и новым унижениям.
• В 20 лет отказалась от католицизма, найдя опору в другой христианской вере.

Пять лет назад ей диагностировали КПТСР. Из-за страха близости и особенностей здоровья она никогда не вступала в отношения, что усиливает чувство неполноценности.

Патриция проходила индивидуальную и групповую терапию, в том числе со мной два года назад в рамках онлайн-консультирования. Мы использовали интегративную терапию травм и привязанности (ITATM®). В ходе сессий она открыла свою любовь к музыке, часто играла и пела христианские псалмы.

Используемые методы и подходы

На первых сеансах мы придерживались привычного распорядка: 

• разговорная терапия,
• периодическая переработка травм с помощью техник,
• игра на фортепиано и пение псалмов. 

Однако в формате очных встреч без ограничений онлайн-работы я увидела возможность для большего. Я предложила расширить ее музыкальный репертуар, что могло бы помочь ей стать гибче не только в музыке, но и в повседневной жизни, отношениях и мышлении. Патриция сама выбирает, на чем сосредоточиться в каждой сессии, а моя задача — быть настроенной, задавать правильные вопросы и оставаться максимально гибкой. Здесь не работает заранее составленный план.

Первые прорывы и использование музыки

На третьей сессии произошел прорыв. Патриция сразу захотела сыграть на пианино и выбрала «Сияй, сияй, маленькая звездочка», объяснив, что хочет установить связь со своим внутренним ребенком, нуждающимся в любви и поддержке. Я мягко присоединилась, играя на октаву выше, создавая гармонию.

Мы начали работать с разными инструментами и техниками:

• игра на пианино с поддерживающим аккомпанементом;
• глюкофон (хотя Патриции было неудобно играть из-за слабого зрения);
• EMDR — постукивание по груди для саморегуляции.

Патриция поделилась, что ее внутреннему ребенку нужны безопасность и любовь, и начала скандировать: «Я в безопасности, я любима». Я поддержала ее за фортепиано, а она пела, меняя громкость и мелодию, постукивая себя по груди и раскачиваясь.

После небольшого перерыва Патриция захотела сыграть «Ветер под моими крыльями», но ей было сложно запомнить слова и аккорды. Я предложила сыграть и спеть за нее. В этот момент она встала, начала танцевать, размахивая руками, словно крыльями, с закрытыми глазами. Это был глубокий, эмоциональный момент. После песни, усевшись и регулируя дыхание, Патриция отметила, что не могла остановить движение рук, будто ее тело само знало, что делать.

Работа с эмоциями и самоощущением

Я посоветовала ей продолжать слушать свое тело и предложила спеть христианскую песню «Я не одна», новую для нее. Постепенно она присоединилась к припеву, напевая «Я не одна» и постукивая себя по груди. Мы импровизировали, используя слова из припева, и я заметила слезы на ее глазах. Патриция выглядела просветлевшей.

Она спросила, как запомнить это чувство, и я напомнила ей о важности «встраивания» — чтобы тело сохранило этот момент радости и сопричастности. Патриция призналась, что всегда нуждалась в такой терапии — не только в разговорах и рабочих листах. 

В процессе сессий музыка стала способом заземления и стабилизации:

1. Выражение эмоций через музыку. Патриция начала играть мажор и минорные аккорды, сталкиваясь с эмоциями, которые блокировала.
2. Песни как способ саморегуляции. В моменты злости и раздражения она выбирала спокойные песни, чтобы успокоиться и найти внутреннюю гармонию.

Через некоторое время удивленно призналась: «Я чувствую свою грусть». Она была поражена тем, что смогла выдержать это состояние, а я подчеркнула, что позволять себе чувствовать – это уже огромный шаг.

Работа с внутренним ребенком

На последнем сеансе Маленькая Патриция вышла наружу, испытывая сильный гнев к миру и людям, которые оскорбляли ее в прошлом. После того как она описала свои воспоминания, я предложила взрослой Патриции обратиться к своему внутреннему ребенку. Она произнесла: «Тебя любят. Ты особенная. Я люблю тебя». Затем я пригласила ее спеть это для себя маленькой.

Патриция колебалась, но запела. Вдруг ее лицо изменилось, и она почти пискнула: «Нет, нет, это неправда, фу!» Увидев сопротивление Маленькой Патриции, я предложила ей продолжать петь и говорить. Она закрыла глаза, словно держала ребенка на коленях, и нежно покачивалась, напевая.

Затем Патриция встала, чтобы сыграть свою злость. Она отметила, что ее «маленькое я» одновременно чувствует любовь и страх. Ее игра была наполнена резкими, диссонирующими аккордами, дыхание стало тяжелым, но постепенно звук замедлился. После паузы она перешла к более гармоничным аккордам, напевая: «Ты любима. Ты принята», а затем спела свои любимые песни «Иисус любит тебя» и «Сияй, сияй, маленькая звездочка».

После этого мы обсудили произошедшее. Патриция призналась, что играть свой гнев было утомительно и грустно, но в то же время это сделало ее живой, эмоциональной, устойчивой и спокойной. Мы провели сканирование тела, и она удивилась, обнаружив в себе мир, надежду, любовь, силу, радость и мудрость. Патриция записала эти слова на бумаге и нарисовала вокруг них прочный дом.

Выбор терапевтического подхода

Патриция была не новым для меня клиентом — ранее мы работали онлайн в течение нескольких месяцев в рамках психотерапии по методу ITATM®. Я знала о ее любви к музыке: почти каждое занятие она завершала игрой на пианино. Я даже предложила ей записать рождественские видеоролики для публикации в сообществе о психическом здоровье. Мне также была знакома ее детская травма, но из-за ограниченного числа сеансов мы сосредотачивались исключительно на ее переработке, без музыкальных экспериментов.

Когда спустя восемь-девять месяцев Патриция пришла ко мне лично, мы обе решили выйти за рамки метода ITATM® и попробовать новый подход. Она была застрявшей в пессимистическом мировосприятии жертвы травмы, что отражалось в ее репертуаре. Она не отходила от радостных христианских псалмов, которые, казалось, больше соответствовали ее представлениям о том, какой она «должна» быть, чем ее внутренним переживаниям.

Моя цель заключалась в том, чтобы создать безопасное пространство и постепенно знакомить ее с новыми элементами музыкальной терапии. Я сочетала разговорную терапию с переработкой травматического опыта, используя рисунки (как в ITATM®) и двустороннюю стимуляцию (как в EMDR®). Также я предложила ей расширить музыкальный диапазон, добавляя новые гармонии и тональности, которые раньше вызывали у нее сопротивление.

Потребовалось время, чтобы она почувствовала себя в безопасности, выражая гнев через музыку, не боясь «разрушить» связь с инструментом. Со временем она осознала, что может настойчиво и агрессивно играть сложные, диссонирующие аккорды — и клавиатура от этого не ломается. Более того, никто не осуждал ее за то, что она делала что-то, казавшееся ей неправильным. Патриция открыла для себя свободу самовыражения в словах, музыке и искусстве.

Размышления о терапии

Наши сеансы с Патрицией продолжаются, и это долгий, нелинейный процесс, в котором я использую различные терапевтические подходы, помогая ей на пути исцеления. Иногда я чувствую себя потерянной и беспомощной, потому что есть аспекты ее жизни, которые я не могу изменить. Например, я не могу изменить отношение ее семьи, которая по-прежнему пренебрегает ею, или найти ей друзей, которые бы поняли ее переживания как слабовидящего человека с инвалидностью. Я вижу, как она жаждет общения, и мне приходится напоминать ей о профессиональных границах терапевтических отношений, а также о том, что ей нужно учиться полагаться на себя и использовать те навыки, которые она осваивает на сеансах, для преодоления повседневных трудностей.

Мне повезло работать с клиенткой, которая почти на каждом сеансе приходит с четким пониманием того, что она хочет проработать. Это делает процесс менее предсказуемым и более сложным, поскольку я не могу заранее планировать, как с другими клиентами, у которых процесс исцеления более линейный. На каждом сеансе мне приходится быть настроенной, полагаться на свой опыт и верить, что в сочетании с стремлением Патриции к исцелению, мы сможем двигаться вперед.

Бэкграунд музыкального терапевта

Я родом из Беларуси, канадский сертифицированный музыкальный терапевт с магистерской степенью в области консультативной психологии и аспирант Университета штата Колорадо. В своей практике я использую различные подходы. Как неврологический музыкальный терапевт, я помогаю людям с нарушениями развития и неврологическими расстройствами. В качестве зарегистрированного психотерапевта я также работаю в области травмотерапии, применяя методы десенсибилизации и переработки движением глаз (EMDR®), модель комплексных ресурсов (CRM®) и модель интегративного лечения травм и привязанности (ITATM®). Моя работа в сфере психического здоровья сочетает в себе навыки консультирования и музыкальной психотерапии.